Однажды в Боливии.

Tags

El Alto. El día de los Difuntos.

Маленькая девочка показывает мне свои школьные прописи. Ей пять, её зовут Эрика, на завтра ей задали страницы двадцать семь и двадцать восемь. “Выберите из девяти картинок национальный костюм вашего региона и раскрасьте”. Эрика смеётся “а моя мама не носит котелок”. Мама Эрики почти из Бразилии, она тихонько улыбается и говорит “лучше покажите Марине тантагуауа”.

И маленький брат Эрики приносит мне большую куклу из хлеба, одну, и ещё одну. Пока я удивляюсь, пока Эрика смеётся с того, как я смешно удивляюсь, её мама всё так же тихо объясняет “это традиция. на день всех святых печём.” Цезарь приносит ещё одну тяжёлую куклу – не удерживает, выранивает на пол и у куклы отлетает глазурное раскрашенное фломастерами лицо. Цезарь один большой испуг и стыд, его милая мама всё так же спокойно говорит “ну, ты же не будешь по этому поводу плакать, правда?”. Маленький мальчик прячет лицо в мамину большую юбку.
Эрика философски замечает – “была кукла с лицом, стала без лица”, и аккуратно подбирает с пола глазурь.

Мне накладывают огромную тарелку душистого риса, картошки и какой-то невероятный кусок мяса. После обеда мы собираемся на кладбище. Мы на высоте 4100 метров, жутко холодно, и, кажется, идёт дождь.

Люди съезжаются с окрестных деревень на грузовиках, раскладывают шатры, накрывают большие столы и … танцуют, танцуют, танцуют! Цветастые женские платки, мужчины играют на сико и чаранго, дети забираются на крыши машин и смотрят на всех сверху вниз.

Эрика на прощание обнимает меня крепко-крепко. Я дарю ей маленькую русалочку, а она мне рисунок Белоснежки, два часа рисовала. У Белоснежки приятная оранжевая кожа, крепкие плечи и красно-жёлто-сине-фиолетовая юбка. Одна туфелька зелёная. И кулончик на груди.

La Paz. Lago Titicaca.

В Ла-Пасе есть рынок ведьм. Там куча прилавков и магазинчиков, куда заходят так же просто, как за водой или за хлебом. Хлеб, кстати, пекут дома. Те, кто не пекут, покупают у того, кто печёт. Те, кто пекут, вываливают огромную гору хлебных лепёшек прямо вдоль дороги. Они душистые и вкусные, но увы, были испечены пять дней назад. Или шесть. Воду вообще не продают, или продают в очень больших бутылках. Или очень маленьких целофановых пакетах. Дорого.

В озере Титикака отражаются Анды и живут морские рыбы, их очень вкусно готовят на местных рынках. А ещё лучше в придорожных кафе. “Кафе” – это сильно сказано, как правило это маленькая хижина со столами на улице, деревянные лавки, несколько пластмассовых стульев. Ты спрашиваешь у хозяйки “а что вы приготовили сегодня?” Она улыбается и накладывает тебе большую тарелку бобов, кукурузы, риса, рыбы. И жареную ногу. Ты с трудом всё доедаешь, тебе докладывают ещё.

Дети ставят на стол большую стеклянную бутылку инка-колы или фанты-папайя.

Руки моют здесь же, в тазике. Чай с кокой на дорожку, чтобы не так сильно кружилась голова. Высокоооо!…

Отели, это же отдельная история!

Я же как бы непритязательная. Улыбаюсь на рецепшене (слово гордое, иностранное!), говорю, да мне много не надо. Кровать чтобы удобная, душ горячий. Вещи там постирать, интернет. И всё. Мне улыбаются ещё приветливее. Там постельного белья нет, а так удобная. Вода есть, правда холодная, ну да какая разница? Вещи я тебе тут сама постираю, золотко, давай мне, что там у тебя грязного. Дверь на ночь закрывай. А интернет…ну так его тут нигде нет, зачем он тебе (улыбается).

Интернет есть правда. В интернет кафе пьют пепси, сидят в фэйсбуке и играют в комп (по-моему, это называется Контра). Всё как везде.

Я преувеличиваю, наверное. Или преуменьшаю. Когда просыпаешься в с первым светом, выходишь на широкий простор смотришь вниз и понимаешь, что ты на краю света, действительно совсем не важно, есть ли там горячая вода.

Villa Tunari, Cochabamba

Из зимы в лето. Сапоги на дне чемодана, люди купаются в водопадах. А я забыла купальник. Купальники здесь не носят, боливийские девочки купаются в спортивном трико. Забираются с боливийскими мальчиками на самый верх водопада и фотографируются с подружками на аваторки. Но спортивного трико у меня тоже нет, Я спрашиваю в ларьке, где продают жвачки – может у вас есть женские купальники? Нет, но я знаю у кого есть, доньаааааа Розааааааа! тут чика купальник спрашивает.

Потребители здесь неразбалованные. У тебя есть деньги – у нас есть товар. Все довольны. Выбор? Какой выбор! Ну и что, что купальник детский, натянешь, уже хорошо. Натянешь же?

Мы наконец не едем, закончилась страшная дорога, обрывы, контроли на наркотики, дорожная полиция и горные камнепады.

А отель у меня не отель, а бунгало. В нём отдыхает спина и есть бассейн. И в нём, под пальмой, плаваю только я :).

Самое простое и важное:

Счастливые новоиспечённые обладатели машины обязательно украшают её цветами и дают ей имя. Их жёны открывают ларёк, называют его Doña Roxana или Doña Paulina. Разливают самодельный горячий апи и сладкий тохори. Или, ещё красноречивее, магазин Tu Tienda Amiga. А старый мороженщик толкает своей старенький морозильник “есть шоколадное и манго, два боливиано” по узким улочкам затерянной в Амазонии деревушке. Мороженое же я покупаю у милой девушки на входе в джунгли. Она желает мне увидеть много обезьян и попугаев (раз уж мне так это интересно) и добавляет “А правда, что в Испании машины ездят вдоль моря? Я видела в каком-то кино”.

В Боливии светофорный красно-жёлто-зелёный флаг, говорят на испанском, кечуа, аймара, гуарани (и ещё 33 языках), туда не пустят без прививки от жёлтой лихорадки (и ещё трёх которых мне сделали “по акции”), а люди там пожалуй верят в то же, что и двести лет назад. Деревья невероятные и тропические. Птицы летают какие-то невероятные. В придорожных полях играют в футбол взрослые и дети. Взрослые – встают на работу в пять утра, дети подрастают, надевают школьную форму, шагают 5-7 километров до ближайшей школы, там учатся и влюбляются в лучших традициях сериала “Мятежный дух”.

Мне почему-то неустанно кажется, что я нахожусь как минимум на другой планете, разве что одно неизменно, такие же люди, так же любят своих детей и родителей, много плачут, но чаще смеются, живут свои простые непростые жизни, особенно рискованные садятся на самолёт до какого-нибудь Мадрида, большинству это всё же не приходит в голову. Живут и любят, берегут дорогое, берегут друг друга.
Как оно, собственно, и должно быть.